Планы: Бакст

В самом начале лета, 7 июня, в Пушкинском музее откроется выставка Бакста, художника, чье имя обычно сопровождается самыми громкими эпитетами. «Великолепный, потрясающий, гениальный» – именно так титулуют этого сценографа, живописца, иллюстратора, дизайнера и неповторимого творца.

Первая полноценная ретроспектива Бакста в России называется «Лев Бакст/Leon Bakst. К 150-летию со дня рождения художника». Она представит более 200 работ, от редких рисунков и фотографий до знаменитых картин и прославленных эскизов к «Русским сезонам» Сергея Дягилева, в том числе к нашумевшим спектаклям «Клеопатра», «Шехеразада», «Синий Бог», «Спящая Принцесса» и др.

Кстати, можно смело говорить о том, что Бакст был одним из тех новаторов, кто принципиально изменил подход к сценическому искусству, ведь он считал, что цвет и фактура в постановке не менее важны, чем слово и движение, к примеру, и рассматривал все эти элементы как равноправных партнеров.

Бакст был настоящим космополитом, полноценно реализовываясь в самых разных городах мира, от Санкт-Петербурга и Нью-Йорка до Венеции и Парижа (кстати, в Париже Бакст в основном и жил, начиная с 1910 года). Круг его общения, естественно, составляли первые знаменитости своего времени: актеры, художники, композиторы, писатели – портреты многих из них можно будет увидеть на выставке.

А она обещает немало сюрпризов, ведь не все в курсе, что Бакст занимался еще дизайном париков, аксессуаров и ювелирных изделий, фотографировал, увлекался кинематографом и даже написал роман о самом себе.

В экспозицию войдут работы из собраний ГМИИ им. Пушкина, Русского музея, Третьяковской галереи, музея Виктории и Альберта, Центра Помпиду, личных коллекций, часть из них будет впервые представлена В Москве.

Выставка проходит с 7 июня до 4 сентября.

10 интересных фактов о Баксте

Бакст родился в 1866 году, полное имя, данное ему при рождении, – Лейба Хаим Израилевич Розенберг. Впоследствии он предпочел переименоваться в Льва, или, в европейском стиле, Леона, и взял фамилию бабушки – Бакстер, сократив ее до звучного Бакст. А вот самые близкие друзья ласково называли его Левушкой.

Родина Бакста – не Петербург, как ошибочно думают многие, а белорусский город Гродно.

Женился Бакст на Любови Гриценко, дочери основателя Третьяковской галереи Павла Третьякова. Многих этот выбор удивил: говорят, красавицей она не была, да и приятным характером не отличалась. Тем не менее, ради этого брака Бакст даже перешел из иудаизма в лютеранство, правда, после развода, вернулся к своему исконному вероисповеданию…

В 1908 году Бакст начал преподавать в одной из художественных школ Петербурга, и в числе его учеников оказался Марк Шагал. Учитель его талант оценил, а вот творческой манерой был недоволен, и хотя общались они довольно плотно (Бакст даже помогал Шагалу материально), отношения разладились: Шагал рвался в Париж, Бакст резко его отговаривал, и конечном итоге все закончилось ссорой.

Самому Баксту в Париже поначалу пришлось туго, он вынужден был продавать эскизы за гроши и на это жить. Но его талант пробил путь и к славе, и к благополучию – спустя какое-то время парижане уже обожали художника, первые парижские модницы почитали как гуру стиля, а работы его резко взлетели в цене.

Бакст был прекрасным портретистом, ему позировали такие знаменитости, как Андрей Белый, Зинаида Гиппиус, Айседора Дункан, Сергей Дягилев, Жан Кокто, Исаак Левитан, Василий Розанов, Константин Сомов…

В числе наиболее прославленных театральных работ Бакста – костюм Жар-птицы к одноименному балету Стравинского. Блистала в нем Тамара Карсавина, одна из самых знаменитых русских балерин.

Бакст был участником знаменитого эстетского объединения «Мир искусства», созданного в 1898 году Бенуа и Дягилевым, принимал участие в издании одноименного журнала, а также в выставках, которыми славились мирискусники.

Свой единственный роман Бакст написал за год до смерти и назвал его «Жестокая первая любовь» – это автобиографическая история о страсти к актрисе-француженке Марсель Жоссе и о жизни петербургской богемы конца XIX века.

Баксту принадлежит не очень скромное, зато более чем афористичное высказывание: «В Европе и в Америке мое имя почти синоним краски».